Владимир Гранкин

Представьте себе, что будет, если на переполненном эскалаторе метро застрянет человек… Или, не дай Бог, кто-то упадет на рельсы. Или ввалится на станцию пьяная компания. Как работники столичной подземки обеспечивают ее безопасность? На этот и другие вопросы отвечает заместитель начальника Минского метрополитена — главный ревизор по безопасности движения Олег Круглов

— Олег Александрович, минское метро сегодня — это…

— Два депо, 199 вагонов, 20 станций, 64,2 километра подземных путей. Почти 800 тысяч пассажиров за сутки, что составляет примерно 34 процента от всех наземных перевозок.

— Как долго могут служить метрополитеновские электрички?

— Срок их эксплуатации — 31 год. Нашим поездам в будущем году исполнится только 20 лет.

— Выходит, минские подземные электропоезда уже на 70 процентов изношены? Не маловат ли 30-процентный запас прочности, не чреват ли какой-нибудь неприятной неожиданностью для пассажиров?

— А с чего вы взяли про тридцать процентов? Это только нерадивый автолюбитель будет ездить на своей иномарке до тех пор, пока у нее не отвалится колесо или не остановится двигатель. На метрополитене так не бывает. Подвижной состав находится под постоянным контролем опытных специалистов. Они выполняют и профилактические, и ремонтные работы, в ходе которых заменяются узлы и детали, обновляется «начинка» в вагонах. К примеру, «прохудилась» колесная пара — меняем на новую. Вот и скажите после этого, что такой вагон изношен на 70 процентов!

— Но подземка — это ведь не только поезда, километры рельсов и проводов… Это еще и люди, обслуживающие сложное хозяйство. Насколько прочен сегодня «союз» техники и человека в нашем метро?

— Вопрос по существу. Помнится лозунг студенческой юности: кадры решают все. На мой взгляд, он и сегодня не потерял актуальности. Текучесть кадров у нас низкая, не более 6 процентов. Люди держатся за место — хорошая зарплата, сегодня средний заработок здесь около 320 тысяч рублей. Под особым контролем у нас машинисты электропоезда. Каждую смену они проходят медосмотр. Если человек приболел или накануне «принял на грудь» — к работе его не допустят. Особые требования предъявляются и к контролерам на станциях. От них ведь тоже в немалой степени зависит безопасность в метро.

— А мы, пассажиры, много хлопот доставляем работникам метро?

— Порой человек сам не подозревает, что может спровоцировать несчастный случай. Вот пример из практики московского метро. Спускаясь в подземку, дама застряла тонкой шпилькой в желобке на ступеньке эскалатора. В результате два пассажира получили серьезные травмы. Кстати, некоторые женщины любят покрасоваться перед большим зеркалом на краю платформы, там, где останавливается первый вагон. Уважаемые дамы, зеркало в метро не для вас. Оно необходимо машинисту для обзора. А вы его закрываете. Да и сами при этом рискуете быть задетыми электропоездом.

— Случается ли, что люди падают на пути? — К сожалению, бывает. В этом году двое добровольно расстались с жизнью, одного удалось спасти. Что тут можно сказать? Если такое происходит, то работа метро останавливается. Надо снять напряжение с контактного рельса, вызвать скорую помощь, другие службы…

— Часы пик — время повышенного риска?

— Особенно если кто-то из пассажиров не выполняет элементарных правил поведения в метро. Пользуясь случаем, хочу сказать: не создавайте при посадке в вагоны суеты и давки. Представьте себе, что произойдет, если на идущем вниз переполненном эскалаторе упадет человек, которого толкнули… Ведите себя в подземке спокойно. Редко, но бывают случаи, когда в туннеле, на перегоне вдруг остановится поезд или в вагонах погаснет свет. Кто-то занервничает, запаникует: что там и как? А «там», собственно говоря, ничего страшного не случилось. Технические сбои могут быть и под землей. А если, не дай Бог, произойдет что-то серьезное, машинист электропоезда с помощью специальной связи сразу объяснит пассажирам, как себя вести. Кстати, пассажиры тоже могут сообщить машинисту о том, что их тревожит. А тот, если потребуется, быстро свяжется с «землей», и будут приняты необходимые меры.

— Спасибо за беседу.